Неточные совпадения
— Что же так беспокоиться, Анна Аркадьевна! Ведь это бывает. Вы поезжайте, рассеетесь, —
сказала горничная.
— К Дарье Александровне вы хотели ехать, — как бы понимая,
сказала горничная.
— Аннушка, —
сказала она, останавливаясь пред ней и глядя на
горничную, сама не зная, что
скажет ей.
Две
горничные, ходившие по платформе, загнули назад головы, глядя на нее, что-то соображая вслух о ее туалете: «настоящие»,
сказали они о кружеве, которое было на ней.
Карл Иваныч одевался в другой комнате, и через классную пронесли к нему синий фрак и еще какие-то белые принадлежности. У двери, которая вела вниз, послышался голос одной из
горничных бабушки; я вышел, чтобы узнать, что ей нужно. Она держала на руке туго накрахмаленную манишку и
сказала мне, что она принесла ее для Карла Иваныча и что ночь не спала для того, чтобы успеть вымыть ее ко времени. Я взялся передать манишку и спросил, встала ли бабушка.
— Не топай, — попросила Дуняша в коридоре. — Они, конечно, повезли меня ужинать, это уж — всегда! Очень любезные, ну и вообще… А все-таки — сволочь, —
сказала она, вздохнув, входя в свою комнату и сбрасывая с себя верхнее платье. — Я ведь чувствую: для них певица, сестра милосердия,
горничная — все равно прислуга.
— Дмитрия Ивановича, — как бы извиняясь,
сказала горничная, схватив в руки два чемодана и вытягиваясь между ними. — Ведь вы — господин Самгин?
Через трое суток он был дома, кончив деловой день, лежал на диване в кабинете, дожидаясь, когда стемнеет и он пойдет к Никоновой. Варвара уехала на дачу, к знакомым. Пришла
горничная и
сказала, что его спрашивает Гогин.
— И вдруг — вообрази! — ночью является ко мне мамаша, всех презирающая, вошла так, знаешь, торжественно, устрашающе несчастно и как воскресшая дочь Иаира. «Сейчас, — говорит, — сын
сказал, что намерен жениться на вас, так вот я умоляю: откажите ему, потому что он в будущем великий ученый, жениться ему не надо, и я готова на колени встать пред вами». И ведь хотела встать… она, которая меня… как
горничную… Ах, господи!..
Когда он закуривал новую папиросу, бумажки в кармане пиджака напомнили о себе сухим хрустом. Самгин оглянулся — все вокруг было неряшливо, неприятно, пропитано душными запахами. Пришли двое коридорных и
горничная, он
сказал им, что идет к доктору, в 32-й, и, если позвонят из больницы,
сказали бы ему.
Веселая
горничная подала кофе. Лидия, взяв кофейник, тотчас шумно поставила его и начала дуть на пальцы. Не пожалев ее, Самгин молчал, ожидая, что она
скажет. Она спросила: давно ли он видел отца, здоров ли он? Клим
сказал, что видит Варавку часто и что он летом будет жить в Старой Руссе, лечиться от ожирения.
Сконфуженная
горничная, схватив самовар, убежала, швейка начала собирать со стола посуду на поднос,
сказав...
— Старый топор, —
сказал о нем Варавка. Он не скрывал, что недоволен присутствием Якова Самгина во флигеле. Ежедневно он грубовато говорил о нем что-нибудь насмешливое, это явно угнетало мать и даже действовало на
горничную Феню, она смотрела на квартирантов флигеля и гостей их так боязливо и враждебно, как будто люди эти способны были поджечь дом.
Вошла
горничная и
сказала Вере Петровне...
Клим Самгин решил не выходить из комнаты, но
горничная, подав кофе,
сказала, что сейчас придут полотеры. Он взял книгу и перешел в комнату брата. Дмитрия не было, у окна стоял Туробоев в студенческом сюртуке; барабаня пальцами по стеклу, он смотрел, как лениво вползает в небо мохнатая туча дыма.
— Телеграмма, —
сказала горничная.
Сумрак в прихожей был еще более густ;
горничная, сняв с него пальто, строго
сказала...
Алина пошла переодеваться,
сказав, что сейчас пришлет «отрезвляющую штучку», явилась высокая
горничная в накрахмаленном чепце и переднике, принесла Самгину большой бокал какого-то шипящего напитка, он выпил и почувствовал себя совсем хорошо, когда возвратилась Алина в белом платье, подпоясанном голубым шарфом с концами до пола.
— Это — очень верно, — согласился Клим Самгин, опасаясь, что диалог превратится в спор. — Вы, Антон Никифорович, сильно изменились, — ласково, как только мог, заговорил он, намереваясь
сказать гостю что-то лестное. Но в этом не оказалось надобности, —
горничная позвала к столу.
Через несколько дней, около полуночи, когда Варвара уже легла спать, а Самгин работал у себя в кабинете,
горничная Груша сердито
сказала, точно о коте или о собаке...
— Мерси, —
сказала горничная. Она была в смешном чепчике, тоненькая, стройная, из-под чепчика выбивались рыжеватые кудряшки, на остроносом лице весело и ласково улыбались синеватые глаза. Прибирая постель, она возбудила в Самгине некое игривое намерение.
Сел к столу, потирая руки, покусывая губы.
Сказал горничной, какое принести вино, и, растирая темные волосы на щеках, затрещал, заговорил...
Размышляя, Самгин любовался, как ловко рыжий мальчишка увертывается от
горничной, бегавшей за ним с мокрой тряпкой в руке; когда ей удалось загнать его в угол двора, он упал под ноги ей, пробежал на четвереньках некоторое расстояние, высоко подпрыгнул от земли и выбежал на улицу, а в ворота, с улицы, вошел дворник Захар, похожий на Николая Угодника, и
сказал...
Он оглянулся, ему показалось, что он
сказал эти слова вслух, очень громко.
Горничная, спокойно вытиравшая стол, убедила его, что он кричал мысленно. В зеркале он видел лицо свое бледным, близорукие глаза растерянно мигали. Он торопливо надел очки, быстро сбежал в свою комнату и лег, сжимая виски ладонями, закусив губы.
— Раз, два, три, — вполголоса учила Рита. — Не толкай коленками. Раз, два… —
Горничная, склонив голову, озабоченно смотрела на свои ноги, а Рита, увидав через ее плечо Клима в двери, оттолкнула ее и, кланяясь ему, поправляя растрепавшиеся волосы обеими руками,
сказала бойко и оглушительно...
Мутный свет обнаруживал грязноватые облака; завыл гудок паровой мельницы, ему ответил свист лесопилки за рекою, потом засвистело на заводе патоки и крахмала, на спичечной фабрике, а по улице уже звучали шаги людей. Все было так привычно, знакомо и успокаивало, а обыск — точно сновидение или нелепый анекдот, вроде рассказанного Иноковым. На крыльцо флигеля вышла
горничная в белом, похожая на мешок муки, и
сказала, глядя в небо...
Она пришла в экстаз, не знала, где его посадить, велела подать прекрасный завтрак, холодного шампанского, чокалась с ним и сама цедила по капле в рот вино, вздыхала, отдувалась, обмахивалась веером. Потом позвала
горничную и хвастливо
сказала, что она никого не принимает; вошел человек в комнату, она повторила то же и велела опустить шторы даже в зале.
Но сейчас же ему стало совестно за свою холодность к сестре. «Отчего не
сказать ей всего, что я думаю? — подумал он. — И пускай и Аграфена Петровна услышит»,
сказал он себе, взглянув на старую
горничную. Присутствие Аграфены Петровны еще более поощряло его повторить сестре свое решение.
Отворившая
горничная с подвязанным глазом
сказала, что капитан дома, и провела Нехлюдова в маленькую гостиную с диваном, столом и подожженным с одной стороны розовым бумажным колпаком большой лампы, стоявшей на шерстяной вязаной салфеточке.
— Письмо от княгини ли, от княжны ли.
Горничная давно принесла, у меня дожидается, —
сказала Аграфена Петровна, подавая письмо и значительно улыбаясь.
Бахарев очистил на письменном столе один угол, куда
горничная и поставила кипевший самовар. За чаем Бахарев заговорил об опеке и об опекунах. Привалов в коротких словах рассказал, что вынес из своих визитов к Ляховскому и Половодову, а затем
сказал, что строит мельницу.
— Матрена, голубчик, беги сейчас же к Агриппине Филипьевне… — торопливо говорила Заплатина своей
горничной. — Да постой…
Скажи ей только одно слово: «приехал». Понимаешь?.. Да ради бога, скорее…
Эти обе бабы, то есть Агафья и тетка ее,
скажу вперед, оказались во всей этой истории чистыми ангелами, а сестру эту, гордячку, Катю, воистину обожали, принижали себя пред нею,
горничными ее были…
Шепот, переговоры, слухи — и
горничные довели до несчастной жертвы такой попечительности намерения княгини. Она
сказала компаньонке, что решительно не примет ничьего предложения. Тогда началось беспрерывное, оскорбительное, лишенное пощады и всякой деликатности гонение; гонение ежеминутное, мелкое, цепляющееся за каждый шаг, за каждое слово.
Одним утром
горничная наша, с несколько озабоченным видом,
сказала мне, что русский консул внизу и спрашивает, могу ли я его принять. Я до того уже считал поконченными мои отношения с русским правительством, что сам удивился такой чести и не мог догадаться, что ему от меня надобно.
—
Скажите тетеньке, — поручал он
горничным, — мне бы хлеба да щец побольше, а разносолов ненадобно.
— Право? — промолвила она, — а я так думала, что у меня, как у моей
горничной Насти, своихслов нет. Она однажды
сказала своему жениху: тебе должно быть скучно со мною; ты мне говоришь все такое хорошее, а у меня своих слов нету.
Женни отослала
горничную,
сказав, что она разденется сама.
Между тем день стал склоняться к вечеру; на столе у Розанова все еще стоял нетронутый обед, а Розанов, мрачный и задумчивый, ходил по опустевшей квартире. Наконец и стемнело;
горничная подала свечи и еще раз
сказала...
Пошлите-ка лучше
горничную за экономкой,
скажите, чтобы она передала, что, мол, пришел один гость, постоянный, по делу, что очень нужно видеть лично.
Да и то надо
сказать, разве Коля, подобно большинству его сверстников, не видал, как
горничная Фрося, такая краснощекая, вечно веселая, с ногами твердости стали (он иногда, развозившись, хлопал ее по спине), как она однажды, когда Коля случайно быстро вошел в папин кабинет, прыснула оттуда во весь дух, закрыв лицо передником, и разве он не видал, что в это время у папы было лицо красное, с сизым, как бы удлинившимся носом, и Коля подумал: «Папа похож на индюка».
Когда об этом щекотливом деле расспрашивают не только зеленых юношей, но даже и почетных пятидесятилетних мужчин, почти дедушек, они вам наверное
скажут древнюю трафаретную ложь о том, как их соблазнила
горничная или гувернантка.
Добиться свидания с певицей было не очень-то легко: швейцар внизу
сказал, что Елены Викторовны, кажется, нет дома, а личная
горничная, вышедшая на стук Тамары, объявила, что у барыни болит голова и что она никого не принимает. Пришлось опять Тамаре написать на клочке бумаги...
Мать
сказала один раз моему отцу: «Алексей Степаныч, посоветуй, пожалуйста, своей сестрице, чтоб она не кидалась мне так услуживать, как
горничная девка.
— Чай будете пить? —
сказала Надежа, другая
горничная.
Гаша подошла к шифоньерке, выдвинула ящик и так сильно хлопнула им, что стекла задрожали в комнате. Бабушка грозно оглянулась на всех нас и продолжала пристально следить за всеми движениями
горничной. Когда она подала ей, как мне показалось, тот же самый платок, бабушка
сказала...
— Это вам, вероятно, ваша
горничная успела рассказать; а
сказала ли она вам, кто такая это возлюбленная и почему я ее принимал ночью?
— Повинуюсь вам, хоть и с неудовольствием! —
сказала, наконец, она, принимая деньги, и затем поцеловала Вихрова в губы, перекрестила его и, войдя снова к Мари, попросила еще раз не оставлять больного; простилась потом с
горничными девушками и при этом раздала им по крайней мере рублей двадцать.
«Ваше превосходительство! — писала она своим бойким почерком. — Письмо это пишет к вам женщина, сидящая день и ночь у изголовья вашего умирающего родственника. Не буду описывать вам причину его болезни;
скажу только, что он напуган был выстрелом, который сделал один злодей-лакей и убил этим выстрелом одну из
горничных».
— Шлет уж — не терпится! —
сказала Груня с гримаской, увидя
горничную Юлии Ардальоновны.